Эвакуация вов когда

Проверка браузера перед переходом на сайт

Please allow up to 5 seconds

Стремительность, с которой на первом этапе Великой Отечественной войны нацисты продвигались в восточные районы СССР, остро поставила перед руководством страны вопрос о вывозе из прифронтовых территорий детского населения. Решение этой проблемы, наряду с переброской в безопасные районы стариков, квалифицированных рабочих, жизненно важных промышленных производств и ценностей материальной культуры, было возложено на оперативно созданный 24 июня 1941 года Совет по эвакуации.

Начало

Из докладной записки, написанной 19 июля 1941 года, на имя секретаря ЦК  , становиться очевидным, что эвакуация московских детей была начата 30 июня 1941 года, и за первые 19 дней в тыл направили около 200 000 ребятишек разного возраста. В числе малышей, перевезённых из столицы в Подмосковье, на Рязанщину, в Ярославскую и Тульскую области, были также воспитанники детских домов и интернатов.

Продолжение истории после рекламы

Когда через несколько недель стало очевидным, что эвакуация в близлежащие районы, организованная по поспешному плану Московского совета, не имеет практического смысла, ранее эвакуированных детей стали обратно привозить в белокаменную, чтобы вместе с новой партией отправить в более надёжные города.

ЭВАКУА́ЦИЯ 1941–42, пе­ре­ба­зи­ро­ва­ние ос­нов­ных про­из­во­ди­тель­ных сил Сов. Сою­за из приф­рон­то­вых и уг­ро­жае­мых рай­онов на вос­ток во вре­мя Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной вой­ны 1941–45. ста­ла важ­ней­шим зве­ном пе­ре­строй­ки нар. хо­зяй­ст­ва на во­ен. лад, раз­вёр­ты­ва­ния в глу­бо­ком ты­лу гл. во­ен­но-пром. ба­зы стра­ны. на­ча­лась с пер­вых дней вой­ны и при­об­ре­ла боль­шие мас­шта­бы. Она осу­ще­ст­в­ля­лась в по­ряд­ке, оп­ре­де­лён­ном по­ста­нов­ле­ния­ми СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 27 ию­ня, 2 и 5 июля 1941. Для при­да­ния ей ор­га­ни­зо­ван­но­го ха­рак­те­ра 24. 1941 был об­ра­зо­ван Со­вет по эва­куа­ции при СНК СССР. Ре­ше­ния Со­ве­та, ут­вер­ждён­ные пра­ви­тель­ст­вом, яв­ля­лись обя­за­тель­ны­ми для всех парт. , сов. и хо­зяйств. ор­га­нов. В нар­ко­ма­тах, рес­пуб­ли­ках и об­лас­тях соз­да­ва­лись ко­мис­сии по Э. На мно­гих ж. уз­лах, стан­ци­ях и при­ста­нях бы­ли об­ра­зо­ва­ны эва­ко­пунк­ты. В со­от­вет­ст­вии с Ди­рек­ти­вой СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29. 1941 иму­ще­ст­во, ко­то­рое не­воз­мож­но бы­ло эва­куи­ро­вать, под­ле­жа­ло унич­то­же­нию. В ор­га­ни­за­ции вы­во­за пром. обо­ру­до­ва­ния и др. ма­те­ри­аль­ных цен­но­стей в вост. рай­оны ак­тив­но уча­ст­во­ва­ли ор­га­ны ты­ла фрон­тов и ар­мий. В кон­так­те с Со­ве­том по эва­куа­ции дей­ст­во­вал с 25 окт. по 19. 1941 К-т по эва­куа­ции за­па­сов про­до­воль­ст­вия, сы­рья, пром. то­ва­ров и др. на­се­ле­ния за­ни­ма­лось соз­дан­ное 26. 1941 Управ­ле­ние по эва­куа­ции на­се­ле­ния при Со­ве­те по эва­куа­ции. 1942, ко­гда в свя­зи с на­сту­п­ле­ни­ем герм. войск на Юж. фрон­те на­ча­лась вто­рая вол­на Э. , ох­ва­тив­шая но­вые об­лас­ти и края, бы­ла соз­да­на Ко­мис­сия по эва­куа­ции, ко­то­рая за­вер­ши­ла свою дея­тель­ность осе­нью 1942.

про­из­во­ди­лась в По­вол­жье, на Урал, в Зап. Си­бирь, Ср. Азию, на Даль­ний Вос­ток. При ис­пол­ко­мах Со­ве­тов на мес­тах дей­ст­во­ва­ли от­де­лы по приё­му и раз­ме­ще­нию на­се­ле­ния и гру­зов. На ос­но­ва­нии по­ста­нов­ле­ния ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 27. 1941 «О по­ряд­ке вы­во­за и раз­ме­ще­ния люд­ских кон­тин­ген­тов и цен­но­го иму­ще­ст­ва», до­пол­нен­но­го по­ста­нов­ле­ни­ем ГКО от 7. 1941, в пер­вую оче­редь вы­во­зи­лось обо­ру­до­ва­ние пред­при­ятий обо­рон­ной пром-сти. Од­но­вре­мен­но про­хо­ди­ла Э. тех­ни­ки, ско­та, зер­на и про­до­воль­ст­вия. Из при­фрон­то­вой зо­ны в ты­ло­вые ра­йо­ны стра­ны к кон. 1941 бы­ло вы­ве­зе­но пол­но­стью или ча­стич­но 1523 пром. пред­прия­тия, в т. 1360 круп­ных за­водов и фаб­рик. Боль­шое зна­че­ние при­да­ва­лось Э. на­се­ле­ния. 1941 СНК СССР при­нял спец. по­ста­нов­ле­ние «О по­ряд­ке эва­куа­ции на­се­ле­ния в во­ен­ное вре­мя». До 1. 1942 по ж. бы­ло эва­куи­ро­ва­но 10,4 млн. чел. , ок. 2 млн. чел. пе­ре­ве­зе­но вод­ным транс­пор­том; 8 млн. чел. пе­ре­еха­ли на но­вые мес­та во вре­мя вто­рой вол­ны Э. (ле­том 1942). про­хо­ди­ла в пре­дель­но на­пря­жён­ных ус­ло­ви­ях, час­то под вра­же­ски­ми бом­бар­ди­ров­ка­ми и арт. об­стре­лом. Не ме­нее труд­ным де­лом бы­ли при­ём, раз­ме­ще­ние и пуск эва­куи­руе­мых пред­при­ятий; мн. за­во­ды всту­па­ли в строй че­рез 1,5–2 мес по­сле при­бы­тия на но­вое ме­сто. Из-за слож­но­стей во­ен. вре­ме­ни не уда­лось вы­вез­ти зна­чит. часть ма­те­ри­аль­ных цен­но­стей. Тем не ме­нее пе­ре­ба­зи­ро­ва­ние и на­ла­жи­ва­ние про­из­водств. дея­тель­но­сти эва­куи­ров. пред­при­ятий на но­вых мес­тах да­ли ог­ром­ный во­ен­но-эко­но­мич. эф­фект.

Мифотворцы любят сочинять истории даже тогда, когда этого совершенно не требуется. Одна из таких историй звучит так: «дальновидное советское руководство предвидело нападение гитлеровской Германии, поэтому заранее был подготовлен план эвакуации промышленных предприятий из западных областей в тыл. Для этого были заранее подготовлены тысячи производственных площадок. На Урале и в Сибири были заранее построены фундаменты для эвакуируемых заводов». Разбираемся, почему этот миф далёк от реальности. Никто не может предъявить планы эвакуации. Ну нет таких документов. В материалах Великой Отечественной нет даже упоминаний о планах эвакуации. Реальная ситуация с планами эвакуации выглядела так:

«Тогда считалось, что Наркомат путей сообщения должен играть главную роль в вопросах эвакуации. Объем же эвакуации из-за ухудшения военной обстановки расширялся. Все подряд эвакуировать было невозможно. Не хватало ни времени, ни транспорта. Уже к началу июля 1941 г. стало ясно, что Каганович не может обеспечить четкую и оперативную работу Совета по эвакуации» (А. Микоян, председатель комитета продовольственно-вещевого снабжения Красной армии, член Совета по эвакуации и Государственного комитета по восстановлению хозяйства освобожденных районов)

«Конкретными, заблаговременно разработанными эвакуационными планами на случай неблагоприятного хода военных действий мы не располагали. Положение осложнялось тем, что многие предприятия прифронтовых районов до последней возможности должны были давать продукцию для обеспечения нужд обороны. Наряду с этим нужно было своевременно подготовить оборудование промышленных объектов к демонтажу и эвакуации, которую приходилось часто осуществлять под артиллерийским обстрелом и вражескими бомбардировками.

Между тем необходимого опыта планирования и проведения столь экстренного перемещения производительных сил из западных районов страны на восток у нас не было. Помню, как по заданию директивных органов мы специально разыскивали в архивах и библиотеках Москвы, в том числе в Государственной библиотеке им. Ленина, хотя бы отрывочные сведения об эвакуации во время первой мировой войны, но найти почти ничего не удалось. Опыт приобретался в ходе военных действий» (бывший заместитель наркома путей сообщения и начальник Грузового управления НКПС Н. Дубровин)

Рассказы о том, как предприятия эвакуировали на заранее построенные фундаменты, основываются на обстоятельстве, которое не имеет никакого отношения к эвакуации. Что это за обстоятельство?Общеизвестно что промышленное развитие СССР шло по пятилетним планам. 1-я пятилетка (1928-1932) ставила целью развитие добывающей промышленности и восстановление промышленности в старых индустриальных районах (преимущественно в европейской части страны). 2-я пятилетка (1933-1937) предусматривал приоритетное развитие тяжелой промышленности. Но самое интересное — это планы 3-й пятилетки (1938-1942):

«Главные усилия в третьей пятилетке были направлены на развитие отраслей промышленности, обеспечивающей обороноспособность страны. Темпы их роста значительно превышали темпы роста промышленности в целом. К 1941 г. в эти отрасли направлялось до 43 % общих капиталовложений.

В годы третьей пятилетки были осуществлены специальные военно-экономические мероприятия. На Урале, в Сибири, Средней Азии ускоренными темпами развивалась топливно-энергетическая база. Большое значение имело создание “второго Баку” — нового нефтедобывающего района между Волгой и Уралом.

Особое внимание уделялось строительству авиационных, танковых и других оборонных заводов, переводу многих предприятий тяжелой и легкой промышленности на производство военной продукции. В результате ее объем резко увеличился, начался массовый выпуск стрелкового, артиллерийского оружия и боеприпасов» Источник

Ещё интересней то, КАК реализовывались планы 3-й пятилетки. Читайте внимательно:

«Равномерное размещение промышленности по стране, приближение се к источникам сырья и топлива требуют безусловного выполнения решений ЦК ВКП(б) и СНК СССР о запрещении строительства новых предприятий в Москве и Ленинграде. В третьей пятилетке это постановление распространяется такжена Киев, Харьков, Ростов-на-Дону, Горький, Свердловск. Чрезвычайно важным фактором, определяющим задачи размещения производительных сил в третьей пятилетке, является создание предприятий-дублеров в ряде отраслей машиностроения, нефтепереработки и химии в таких экономических очагах страны, как восточные районы, Урал и Поволжье. Создание дублеров в этих экономических очагах дает возможность устранить случайности в снабжении некоторыми промышленными продуктами с предприятий-уникумов. Третий пятилетний план обеспечивает по сравнению со второй пятилеткой еще большие сдвиги в размещении производительных сил на Восток. В тезисах доклада тов. Молотова указывается: «Предусмотреть более быстрый рост объема капитальных работ и строительства новых предприятий в восточных и дальневосточных районах Союза ССР» Источник

В итоге к лету 1941 года большое количество «предприятий-дублеров» в восточных областях СССР находилось на стадии строительства фундамента или стен заводских корпусов. И в эти недостроенные здания, а часто просто на фундаменты начали перевозить оборудование из западных областей. Часто это оборудование было однотипным (вспоминаем про предприятия-дублёры). Отсюда и возникла байка про «заранее подготовленные фундаменты». Фундаменты-то были подготовлены, но не для эвакуации, а для новых «предприятий-дублёров».

Моя прабабушка писала рассказы о себе и о своей семье. В рассказе «Веснянка», написанный ею в 1959 году, она рассказала об эвакуации в Великую Отечественную войну.

Действие происходило в г. Петрозаводске (республика Карелия). История гласит, что с началом войны наши отступали и вскоре вся республика была оккупирована противником. Тогда власти организовали эвакуацию мирного населения на баржах по воде (другие пути отхода были недоступны). Пока мирные жители спасались на баржах, немецкий противник сбрасывал на них снаряды. В итоге, некоторые баржи с людьми затонули.

Мама (моя прабабушка) и её дочь (в рассказе Наташа, она же «Веснянка») были участниками этой эвакуации.

Предлагаю вашему чтению воспоминания об этом:

К этому времени Наташа очень подросла, а когда наступила Отечественная война и брат Дима шестнадцати лет ушел добровольцем в истребительный батальон, самой Наташе исполнилось тринадцать лет. Она считала себя совсем большой и во время вражеских налетов успокаивала соседей, помогала вести им детей в бомбоубежище и возвращалась обратно в дом, где находилась её мать, напуганная, но всё — же сдержанно стоявшая во внутреннем коридоре, чтобы быть подальше от окон.

— Ты мамочка, не бойся. Бомба на нас не упадет, это точно. – Стараясь развлечь мать, она забавно поднимала бровки, продолжая. — Вот ничего «подробного», не упадет. Вот увидишь.

Она нарочно искажала слово, говоря вместо «ничего подобного» «ничего подробного», чтоб внести немного юмора в напряженно — тревожную обстановку. И мама Наташи уже улыбалась, незаметным движением руки стерев слезинку.

— Эх ты! Хныкалка – сопелочка. – Нежно говорила матери Веснянка.

А враг наступал все ближе и ближе. Уже потянулись вереницей эвакуированные из ближайших к границе городов. Группами и в одиночку сидели, притулившись у.

не своих домов. Кто вынимал из кармана краюху хлеба, кто застегивал штанишки малышу, кто просто сидел, прислонившись к стене и опустив усталую голову к согнутым коленям. Беженцы почти не разговаривали друг с другом. Стиснутые губы, отсутствующие глаза, измученные, но не побежденные и мыслями и всем своим существом они были там, откуда пришли — в привычном, обжитом, с таким тяжелым сердцем покинутом доме – родном доме. Казалось, они не замечали окружающего.

А теперь и этот город опустел. С каждым днем все больше и больше улиц заполняла тревожная тишина, точно перед грозой. И создавалось странное ощущение, как бывало при затмении солнца. Нарушали тишину иногда зенитки, и тогда в небе один за другим возникали маленькие закругленные облака. Все же то тут, то там высоко вставал черный дым пожара от сброшенной неприятелем зажигалки. А на озере, таком тихом, зеркально чистом ежедневно удалялись вслед за катером на буксире большие баржи, наполненные людьми с захваченными ими на скорую руку вещами.

Уже несколько суток эвакуированные граждане продвигались вглубь тыла. Осенняя свежесть малооблачных дней, спокойная гладь громадного озера.

настраивали на спокойное уравновешенное состояние, вселяли надежду на скорее возвращение домой.

На стоянках пассажиры высаживались на берег, разжигали на земле под таганками, а то и прямо между парой кирпичей, огонь и готовили неприхотливый обед. Обычно этот обед состоял из сваренных в кипящей воде кусочков ржаного теста, картофеля. Были и запасливые граждане, которые, забив накануне эвакуации корову, везли с собой солонину.

Но вот откуда – то пришел слух вновь всколыхнувший в людях, точно ветром, пламя испуга. Говорили, что очередная баржа с эвакуированными, вышедшая следом, подверглась бомбардировке. Произошел сильный пожар, так как в числе груза везли спирт и другие аптечные товары. Редко кому из пассажиров удалось добраться до берега. Большинство погибло.

Какая жестокая, какая страшная вещь война!

Наташа задумчиво смотрела вдаль. На фоне вечернего неба, в полный рост со своей обычной красивой посадкой головы она казалось изваянием. И в её широко распахнутых глазах появился такой несвойственный ей – Веснянке холодный металлический блеск.

По сравнение с этим страшным несчастьем постигшая их баржу маленькая беда казалось шуточкой. А случилось то, что однажды ночью напоролась баржа на камень и дала течь. Характерный звук проникающей воды разбудил многих пассажиров еще до того, как чей – то басовитый голос бросил в темноту:

— Граждане, поднимайтесь!

К счастью, поблизости был остров и к нему катер успел подвезти баржу. На остров были сброшены сходни, по которым, старясь сохранять спокойствие, выходили на сушу потерпевшие аварию. И лишь отдельные обалдевшие пассажиры, торопясь, впотьмах, наступали на маленьких детей, чтоб скорее вынести свои сундуки с барахлом. И как только они успели захватить с собой такую уйму вещей! Ведь было же постановление брать с собой при эвакуации не более сорока килограммов на человека. И даже столько не могли взять с собой Наташа с мамой: по чемодану в одной руке, по узлу с другой, что составляло примерно по семнадцать килограмм на каждую. И было ужасно тяжело все это тащить до пристани. Часто останавливались, отдыхали. Наташа категорически отказывалась передать.

матери свой узел, которая пыталась отнять у неё, беспокоясь, что девочке совсем не под силу этот груз.

Теперь же Наташа в первую очередь помогала выводить из погружающейся в воду баржи маленьких детей. А потом вместе с мамой, забрав свои вещи, они «приземлились» и сами на берег приютившего их острова.

Всю ночь сушились и грелись у костров. Подсчитывали потери. Никто не утонул. И даже вещи вынесли все, разве за исключением какой — нибудь мелочи. Мама Наташи, например, осталась без новеньких галош и помнит, что их видела плавающими в воде, наполнявшей баржу, но не до них было тогда. Осталась забытой и глубокая эмалированная сковорода, которой они иногда пользовались в пути. Спустя недолгое время от затонувшей баржи на поверхности озера выглядывала одна лишь корма.

Утром следующего дня катер откуда — то подвел новую баржу, где разместились эвакуированные, вновь отправляясь в плавание. Устроившись, женщины рассказывали друг другу впечатления пережитой ночью катастрофы, охая и ахая наперебой. Наташа, лукаво поглядывая на мать, напевала своими словами на мотив Штраусовского вальса, передав песню звонким смехом:

И так соответствовало этому заразительному смеху и веселой песне теплое сентябрьское утро и золотистые блики восходящего солнца не серебряной воде.

Только в октябре наступил день, когда подъехав к большому областному городу, они оставили баржу. Комендант дал распоряжение ждать поезда, направляемого дальше на северо – восток, куда должен был двинуться весь состав эвакуированных приехавших на этой барже. Впрочем, некоторые ухитрились остаться в этом городе, не выезжая дальше. По – видимому это те, у которых здесь находились родственники или знакомые.

На вокзале было битком народу. Веснянка с мамой остановились на перроне с чемоданами и мешком, решив никуда не уходить, а тут же дождаться поезда. Да и идти было некуда.

История Великой Отечественной войны и история Победы никогда не будут полными без упоминания истории создания технологической базы, позволившей Советскому Союзу одержать победу над нацистской Германией. А история ковавших щит и меч для Красной Армии, в свою очередь, немыслима без рассказа о том, как в первые месяцы войны с запада на восток СССР перебрасывались эвакуируемые промышленные предприятия и население.

Такого масштабного перемещения трети населения страны и почти половины ее технологических ресурсов не знало ни одно другое государство, участвовавшее во Второй мировой войне. И при всех колоссальных масштабах такого «переселения народов» все эвакуированные люди и предприятия в кратчайшее время приступили к делу и не просто наладили производство военной продукции, а обеспечили его непрерывный рост, который в итоге и стал важнейшим залогом Победы.

Вывозить в глубь страны планировалось в первую очередь квалифицированных рабочих и служащих, женщин и стариков, а также молодежь, не достигшую призывного возраста, и детей. Все эвакуируемые делились на пять групп. Первая и вторая группы — коллективы заводов и учреждений и учащиеся системы фабрично-заводского образования и ремесленных училищ, они были необходимы для срочной организации производства на востоке. Третьей группой были семьи военнослужащих, к четвертой относились воспитанники детских домов и интернатов. А к пятой группе, едва ли не самой многочисленной, относились те, кто эвакуировался индивидуальным порядком.

Но переброска на восток людей из западных областей и республик СССР, где проживало около 40% населения страны, была только частью глобальной задачи. Война с присущим ей цинизмом требовала в первую очередь эвакуировать предприятия. С одной стороны, их нельзя было оставлять на оккупированной территории, чтобы не позволить противнику воспользоваться производственными мощностями для наращивания собственных военных ресурсов. С другой, именно на западе СССР были к тому времени сосредоточены основные военные мощности, и без них Красная Армия оказывалась бы на «голодном пайке» буквально во всем — от портянок до танков и самолетов.

Постановления требовали, чтобы из районов, оказавшихся под угрозой оккупации, вывозили в первую очередь станки и машины, цветные металлы, горюче-смазочные материалы и другое промышленное оборудование. Что же касается сельскохозяйственной отрасли, то надлежало в первую очередь вывозить запасы хлеба и эвакуировать скот. Не были забыты и культурные ценности: на Восток отправлялись практически все крупные театры и оркестры, упаковывались и увозились экспозиции и запасники крупных музеев, прежде всего Эрмитажа и Русского музея, а также Алмазный фонд СССР и ценности Оружейной палаты. О размерах этих фондов можно судить по таким цифрам: из Третьяковской галереи эвакуировали 18 430 экспонатов, из Русского музея — 300 тысяч, а из Эрмитажа — 1 млн 117 тысяч!

Оборудование оборонного завода, выгруженное возле недостроенных цехов, Урал, осень 1941 года

Харьковский паровозостроительный завод — колыбель знаменитого танка Т-34 — было решено эвакуировать только 12 сентября 1941 года, когда рухнули надежды на то, что советско-германский фронт удастся стабилизировать по Днепру. ХПЗ планировалось перебазировать в Нижний Тагил, на «Уралвагонзавод», куда еще в конце лета эвакуировали основное оборудование для производства танков с ленинградского Кировского завода. Эвакуация планировалась в два этапа, чтобы завод продолжал выпускать так нужные фронту танки и одновременно понемногу отправлял оборудование в тыл. Но резкое ухудшение обстановки на фронте в начале октября 1941 года потребовало срочной эвакуации всего производства, и в этой спешке часть оборудования осталась в Харькове, а часть потерялась по пути. Не удалось увезти и существенную часть рабочих: когда враг подошел к городу, многие из них ушли в народное ополчение и погибли. Тем не менее благодаря той части оборудования и людей, что удалось эвакуировать, налаживание производства танков Т-34 на «Уралвагонзаводе» шло достаточно быстрыми темпами.

Если многие харьковские и ленинградские танковые предприятия перебазировались на уже существующую промышленную базу, пусть ее и приходилось спешно расширять, то, например, московский завод «Авиаагрегат», эвакуированный осенью 1941 года в Куйбышев, начинал работу на новом месте в полном смысле слова под открытым небом. Рабочие согревались кострами, разожженными между производственными линиями, причем большинство сотрудников предприятия к тому времени уже составляли подростки и женщины: мужчины отказывались от «брони» и уходили на фронт.

Эвакуация яслей и детских садов из Сталинграда, 1942 год

Эшелоны, которые вывозили предприятия и людей, шли на Урал, в Сибирь и в Среднюю Азию практически непрерывным потоком: в пиковые моменты для эвакуации было задействовано до половины всего вагонного парка страны! Скажем, для вывоза оборудования завода «Запорожсталь» потребовалось 8000 вагонов. И зачастую разгрузка таких эшелонов тоже была непрерывной. Например, в Челябинске в конце осени 1941 года при разгрузке эвакуированного с запада предприятия его главному инженеру пришлось провести на ногах 48 часов, чтобы проконтролировать правильность выгрузки и комплектования оборудования по каждому цеху. Сохранить работоспособность ему позволил лишь специальный «коктейль» из какао с энергетическими добавками, который регулярно приносили в термосах к станции сотрудники челябинского управления НКВД.

Ничуть не проще проходила и эвакуация населения, часть которого уезжала вместе со своими предприятиями, а часть приходилось отправлять отдельно. По воспоминаниям участников событий, по плану полагалось сажать в вагоны для перевозки людей по 40 человек, но в реальности их ехало в два, а то и в два с половиной раза больше. К тому же поначалу те, кто уезжал вместе с заводами, зачастую так и ехали на платформах рядом со станками и другим оборудованием, отдав места в крытых вагонах тем, кто больше всего нуждался в этом — старикам, женщинам и детям.

Масштабы перевозки людей из охваченных войной регионов в тыл поражают воображение. В первые дни войны, несмотря на катастрофически быстрое продвижение немцев, из Белоруссии и Прибалтики эвакуировали более 2 млн человек, а из Молдавии — 300 тысяч. Там же, где врага удалось хотя бы ненадолго задержать или вообще остановить, в первые месяцы войны эвакуировали людей миллионами: так, с Украины удалось эвакуировать 3,5 миллиона человек (в том числе 350 тысяч из Киева), 1,7 млн человек эвакуировали из Ленинграда (в том числе 300 тысяч детей) и 2 миллиона, среди которых было около 500 тысяч детей, — из Москвы.

Многие из эвакуированных уезжали в такой спешке под немецким обстрелом или когда части вермахта входили в город, что практически не имели с собой никаких вещей, и почти никогда — запасов продовольствия. Решать эту проблему должны были эвакопункты, создание которых предусматривалось «Положением об эвакопунктах», утвержденным 5 июля 1941 года. Всего за полтора месяца на всех важнейших транспортных узлах были созданы 128 эвакопунктов, а к концу осени 1941 года они появились на всем протяжении путей эвакуации. Насколько напряженной была их работа, можно судить по таким цифрам. Например, через Пензенский эвакопункт с момента его создания 18 июля 1941 года и по 12 августа прошло 399 эшелонов с 437 800 эвакуированными. То есть это было около 15-18 эшелонов в сутки, и для едущих в них людей станционная столовая готовила и выдавала ежедневно до 20 тысяч порций.

В общей сложности за два этапа эвакуации — с июня 1941 года по февраль 1942 года и весной-летом 1942 года — из западных и южных областей страны на восток перевезли 2743 предприятия, в том числе 1523 крупных. Больше всего заводов (550) увезли с Украины, почти столько же (498) — из столичного региона, 109 предприятий эвакуировали из Белоруссии и 92 — из Ленинграда. Большая часть этих предприятий — 667 — попали на Урал, 322 — в Сибирь, 308 — в Среднюю Азию и Казахстан и 226 — в Поволжье. За то же время с запада на восток СССР были эвакуированы в общей сложности свыше 20 млн человек —12,4 млн на первом этапе и 8 млн на втором. Подавляющее большинство из них разместились на территории РСФСР, в основном на Урале и в Сибири, около четверти — в Закавказье, Казахстане и республиках Средней Азии.

И предприятия, и люди вынуждены были первое время существовать в малоприспособленных для жизни условиях: заводы разворачивали зачастую под открытым небом, люди обустраивались нередко в землянках или вообще рядом со своими станками. И тем не менее время ввода эвакуированных заводов в строй в среднем составляло порядка полутора-двух месяцев, так что к началу 1942 года практически все вывезенные предприятия уже работали на нужды фронта. И именно их усилиями в течение первых двух лет войны Красная Армия получила все необходимое вооружение, а к маю 1945 года обладала самыми современными и мощными образцами оружия, которое и принесло победу над нацистской Германией.

«Русские сделали невозможное». Как проходила крупнейшая эвакуация в истории

Эвакуация в первый период Великой Отечественной войны из наиболее подверженных угрозе районов СССР на восток оказалась уникальной в мировой истории, поистине героической и одновременно драматической эпопеей. Это стало массовым вынужденным перемещением населения, промышленных предприятий, колхозов и совхозов, культурных и научных учреждений, запасов продовольствия, сырья и других ценностей. Сейчас известно, что в течение мая — первой половины июня 1941 года в Москву поступали многочисленные доклады разведчиков, дипломатов, политиков о подготовке Германии к нападению на СССР, завершении развертывания их войск на западных границах Союза. Правда, поскольку немцы широко проводили кампанию дезинформации, то имелись и сведения противоположного толка. Кроме того, Иосиф Сталин был уверен, что если Адольф Гитлер и нападет на СССР, то не в ближайшее время — ему это представлялось невыгодным для Германии до завершения войны с Великобританией, поскольку открытие второго фронта грозило гибелью Тысячелетнего рейха. Как мы теперь знаем, в Берлине под воздействием молниеносных побед на Западе рассуждали иначе. К тому же гитлеровцы рассчитывали, как это им удалось в порабощенных странах Европы, использовать огромный промышленно-экономический потенциал, имущество сотен колхозов и совхозов и людские ресурсы Союза в собственных интересах.

Великая Отечественная война. Фронт приблизился, жители покидают родные края. Фото Михаил Савин /Фотохроника ТАСС/Взять ситуацию в руки

Тем не менее на докладную записку председателя комиссии вождь наложил резолюцию: «Ваше предложение о «частичной» эвакуации населения Москвы в «военное время» считаю несвоевременным. Комиссию по эвакуации прошу ликвидировать, а разговоры об этом прекратить. Когда нужно будет и если нужно будет подготовить эвакуацию — ЦК и СНК уведомят Вас». В итоге стихийно начавшаяся эвакуация потребовала от советских людей огромного физического и морального напряжения. Внезапность нацистской агрессии, громадные размеры развернувшегося театра военных действий, массированные удары с воздуха, артиллерийские обстрелы, превращение многих городов и сел в арену ожесточенных сражений — все это создавало исключительные сложности.

Юрий Горьков, Генерал-полковник, консультант Генерального штаба по вопросам военной истории

Упущение устранили на третий день войны. 24 июня 1941 года, еще до создания Государственного комитета обороны, постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР «для руководства эвакуацией населения, учреждений, военных и иных грузов, оборудования предприятий и других ценностей» при СНК СССР был создан Совет по эвакуации в составе Лазаря Кагановича (председатель), Алексея Косыгина (заместитель председателя), Николая Шверника (заместитель председателя), а также Бориса Шапошникова, Сергея Круглова, Петра Попкова, Николая Дубровина и П. Кирпичникова. Поскольку основной объем людей и грузов собирались вывезти на восток по железной дороге, то наркома путей сообщения Лазаря Кагановича Сталин решил назначить председателем совета. Позже руководство Союза признало недостаточно определенными и соответствующими моменту первые шаги деятельности Кагановича, его оставили в составе совета, но председателем по предложению Сталина утвердили кандидата в члены Политбюро ЦК ВКП(б), секретаря ВЦСПС Николая Шверника. В течение же первых нескольких суток существования совета в его персональный состав непрестанно вносились изменения, к работе в нем привлекались лучшие организаторы страны — были включены кандидатуры Анастаса Микояна, Лаврентия Берии, Михаила Первухина, Виктора Абакумова и др. Белоруссию на рельсыВраг стремительно наступал. В исключительно тяжелых условиях проводилась эвакуация производительных сил с территории Белорусской ССР. По воспоминаниям первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии Пантелеймона Пономаренко, Сталин первоначально не хотел верить, что обстановка столь критична, а в западных областях республики эвакуация стала уже невозможной, и только после настойчивого призыва, мол, иначе будет поздно, согласился. Была срочно создана республиканская комиссия во главе с председателем Совнаркома БССР Иваном Былинским. В основном вывозились люди и ценности из восточных районов советской Беларуси. Только из Гомеля и области ежедневно отправлялось в тыл не менее 250–300 вагонов с эвакогрузами. К примеру, лишь для вывоза оборудования «Гомсельмаша», паровозоремонтного и станкостроительного заводов потребовалось более 2,5 тыс. вагонов и платформ. Следует не забывать, что часто погрузка производилась под обстрелами и бомбардировками неприятельскими самолетами. Несколько позже, 18 августа 1941 года, в докладной записке на имя председателя ГКО Сталина Пономаренко сообщил, что наиболее значительные предприятия эвакуированы из Белоруссии полностью, в том числе Могилевский авиазавод, Кричевский цементный завод, судоремонтные мастерские и др. В записке также указывалось, что в тыловые районы удалось вывезти более 16,5 тыс. единиц ценного технологического оборудования, 842 т цветных металлов, 44 км силового кабеля, более 3,4 тыс. вагонов готовой продукции, свыше 2130 вагонов металлолома, а также 44 765 т зерна, 600 тыс. голов скота, 4 тыс. тракторов, 400 комбайнов, 150 молотилок и многое другое. Всего же из Белоруссии было эвакуировано свыше 1,5 млн человек, 109 крупных и средних заводов и фабрик.

Наше положение осложнялось тем, что многие предприятия прифронтовых районов до последней возможности должны были давать продукцию для обеспечения нужд обороны. Наряду с этим нужно было своевременно подготовить оборудование промышленных объектов к демонтажу и эвакуации, которую приходилось часто осуществлять под артиллерийским обстрелом и вражескими бомбардировками. Между тем необходимого опыта планирования и проведения столь экстренного перемещения производительных сил у нас не было. Помню, как по заданию директивных органов мы специально разыскивали в архивах и библиотеках Москвы, в том числе в Государственной библиотеке им. Ленина, хотя бы отрывочные сведения об эвакуации во время Первой мировой войны, но найти почти ничего не удалось. Опыт приобретался в ходе военных действий.

Николай Дубровин, Заместитель наркома путей сообщения и начальник Грузового управления НКПС

С правого берега гитлеровцы просматривали заводы. Враг видел, как увозят оборудование запорожских предприятий, бомбил и ежедневно обстреливал территории заводов артиллерийским и минометным огнем. Ежедневно были раненые и убитые. Но люди работали, спешили. Были дни, когда из Запорожья уходило по 800–900 вагонов, груженных оборудованием и материалами.

Александр Шереметьев, Заместитель наркома черной металлургии СССР

В обычных условиях для перевозок по железным дорогам негабаритных грузов и так называемых тяжеловесов применялись специальные платформы, но их под рукой не оказалось. Тогда для вывоза оборудования крупнейших предприятий Украины приспособили стандартные 60-тонные платформы, предварительно их усилив. На них грузили станины прокатных станов и другое неразъемное оборудование. Нашли и другой выход — для транспортировки особо тяжелых грузов использовались тендеры от паровозов класса ФД.

Случалось, что в открытых полувагонах или на платформах ехали люди. Хорошо, если имелся брезент, которым можно было прикрыться от дождя. Иногда и этого не было. Здесь же станки или материалы, кое-что из вещей эвакуированных. Именно кое-что. Люди спасались от нашествия варваров, и было, конечно, не до вещей. При более благоприятной обстановке два-три крытых вагона выделяли для женщин с детьми. Вместо 36 человек в них набивалось по 80–100. Никто, разумеется, не роптал — горе объединяло людей, кров которых был захвачен фашистами.

Николай Патоличев, Первый секретарь Челябинского обкома ВКП(б)

О том, что враг за несколько месяцев вплотную приблизится к столице, до войны могло привидеться только в кошмарном сне. Однако все возраставшая угроза вызвала необходимость проведения в октябре 1941 года эвакуации самой Москвы и Московской области.

Дэвид Ирвинг, Британский историк

Известный английский левый публицист, корреспондент DDC и газеты The Sunday Times Александр Верт, который всю войну прожил в Советском Союзе, написал: «Повесть о том, как целые предприятия и миллионы людей были вывезены на восток, как эти предприятия были в кратчайший срок и в неслыханно трудных условиях восстановлены и как им удалось в огромной степени увеличить производство в течение 1942 года — это прежде всего повесть о невероятной человеческой стойкости». При этом он подчеркивал и «великолепнейший организаторский подвиг», который был совершен в советском государстве в самый разгар германского вторжения, когда «огромной важности промышленные районы европейской части» страны оказались захвачены врагом.

Слаженность действий

Проверка, организованная в середине июля 1941 года Отделом школ ЦК ВКП(б)продемонстрировала отсутствие слаженности в проведении эвакуационных мероприятий в отношении детей.

За неимением плана мобилизации вывоз подрастающего поколения столиц проходил с грубыми нарушениями. Ребятишек, посаженных на поезда, не успевали обеспечить продуктами питания и предметами первой необходимости, более того их не сопровождал медицинский персонал. Кураторами детских групп назначались некомпетентные люди без педагогического образования, каждый из которых нёс ответственность за 600 учеников.

Данные недоработки при детской эвакуации способствовали росту числа инфекционных заболеваний, сбою в режиме питания, плохому соблюдению санитарных норм, и даже несчастным случаям со смертельным исходом из-за попустительского педагогического надзора.

Не лучше дела обстояли и в пунктах размещения детей, где наблюдались схожие проблемы.

А всё могло быть иначе

Кстати, Василий Пронин был причастен еще к одному важному документу, о котором в своих работах упоминают исследователи Ксения Сак и.

За несколько недель до объявления немцами войны, а точнее 3 июня 1941 года, он передал Сталину проект Постановления Совнаркома СССР «О частичной эвакуации населения г. Москвы в военное время», в которой выдвигал инициативу созыва особой комиссии по эвакуации граждан, ключевых в военно-экономическом отношении предприятий и важных политических учреждений.

Согласно документу в общей сложности предполагалось вывести из города 1 040 000 человек, среди которых значились 432 000 школьников, 226 000 дошкольников, 101 000 воспитанников детсадов и яслей, а также 174 000 детей с матерями.

Эвакуацию предлагалось проводить железнодорожным и автобусным транспортом, для чего соответствующим ведомствам необходимо было дать распоряжение предусмотреть в своей деятельности возможность экстренного вывоза большого количества людей. Кроме того, рекомендовалось заранее оснастить всем необходимым для жизни клубы, дома отдыха и иные помещения восточных областей страны, куда планировалась переброска эшелонов с эвакуированными детьми.

Рассмотрев записку Василия Пронина, верховный главнокомандующий Иосиф Сталин наложил резолюцию: «Ваше предложение о «частичной эвакуации населения г. Москвы в военное время» считать несвоевременным. Комиссию по эвакуации прошу ликвидировать, а разговоры об эвакуации прекратить. Когда нужно будет, и если нужно будет, подготовить эвакуацию, ЦК и СНК уведомят Вас».

Защищённый тыл

Такими местами на карте СССР оказались Урал, Поволжье и Центральная Азия, власти, которых должны были обеспечить детей жильём, питанием, медицинским обслуживанием и воспитательно — образовательными программами.

2304 ребёнка из 16 московских интернатов на время войны стали жителями Казахской ССР, а десятки тысяч малышей попали под опеку детских учреждений Горьковской, Молотовской (Пермский край), Новосибирской и Челябинской областей, Мордовской, Мари, Чувашской и Татарской АССР.

Ощущения детей

Дети, повергшиеся эвакуации, поначалу воспринимали её как приключение со сменой места жительства, пейзажей, круга общения и занятий. Рамзия Мухутдинова в своём очерке «Село Бизяки — второй дом для эвакуированных» отмечала, что «в татарском селе эвакуированным вначале все было и ново, и чуждо, и интересно. Они с удивлением наблюдали, как наши бабушки и дедушки. садятся на пол и читают намаз».

Но дети в силу психологии быстро адаптировались к новым реалиям, привыкали к местным традициям, осваивали языки и заводили новых друзей. Хотя у них было достаточно много свободного времени, они всё же помогали взрослым в быту, а подростки еще и на производстве.

Надзор за беспризорными

Те ребятишки, которые волею судьбы во время эвакуации потеряли родителей, попали в зону особого внимания властей, которым было предписано бороться с ростом числа беспризорников и предотвращать безнадзорность.

Осиротевших детей согласно постановлению 1941 года «Об устройстве детей, оставшихся без родителей», необходимо было вовлечь в социально-образовательные программы и отвлечь от улицы.

СОВЕ́Т ПО ЭВАКУА́ЦИИ

СОВЕ́Т ПО ЭВАКУА́ЦИИ при СНК СССР, гос. ор­ган, осу­ще­ст­в­ляв­ший в на­ча­ле Вел. Отеч. вой­ны опе­ра­тив­ное ру­ко­во­д­ство эва­куа­ци­ей на­се­ле­ния, уч­ре­ж­де­ний, во­ен. гру­зов и пром. пред­при­ятий из ме­ст­но­стей, на­хо­дя­щих­ся под уг­ро­зой за­ня­тия герм. вой­ска­ми. Соз­дан 24. 1941 со­вме­ст­ным по­ста­нов­ле­ни­ем СНК СССР и ЦК ВКП(б). Со­вет об­ла­дал ши­ро­ки­ми пол­но­мо­чия­ми, его ре­ше­ния обя­за­ны бы­ли вы­пол­нять все парт. и гос. ор­га­ны. В раз­ное вре­мя в со­став С. по э. вхо­ди­ли Л. Ка­га­но­вич (пред. до 3. 1941), Н. Швер­ник (пред. с 3. 1941), Л. Бе­рия, А. Ко­сы­гин, А. Ми­ко­ян, М. Пер­ву­хин, М. Са­бу­ров, В. Аба­ку­мов, Б. Ша­пош­ни­ков, М. За­ха­ров, К. Пам­фи­лов, П. Поп­ков, Н. Дуб­ро­вин, С. Круг­лов, А. Кир­пич­ни­ков. Ка­ж­дый член Со­ве­та от­ве­чал за эва­куа­цию оп­ре­де­лён­ных от­рас­лей нар. хо­зяй­ст­ва и отд. рай­онов стра­ны. Со­вет имел ап­па­рат, ук­ре­п­лён­ный ра­бот­ни­ка­ми СНК СССР и РСФСР, Гос­пла­на, ВЦСПС и нар­ко­ма­тов. В нём функ­цио­ни­ро­ва­ли три про­филь­ные груп­пы, ко­то­рые за­ни­ма­лись эва­куа­ци­ей и раз­ме­ще­ни­ем пром. пред­при­ятий, уч­ре­ж­де­ний и ор­га­ни­за­ций, эва­куа­ци­ей на­се­ле­ния, ру­ко­во­дством транс­порт­ны­ми сред­ст­ва­ми. В со­став ап­па­ра­та так­же вхо­ди­ла груп­па ин­спек­то­ров во гла­ве с Ко­сы­гиным. 1941 при С. по э. соз­да­но Управ­ле­ние по эва­куа­ции на­се­ле­ния, ко­то­рое воз­гла­вил Пам­фи­лов, од­но­вре­мен­но став­ший зам. пред. по э. Со­вет раз­ра­ба­ты­вал пла­ны эва­куа­ции люд­ских кон­тин­ген­тов и пром. пред­при­ятий из приф­рон­то­вой по­ло­сы с ука­за­ни­ем пунк­тов раз­ме­ще­ния, сро­ков, по­ряд­ка и оче­рёд­но­сти эва­куа­ции, ор­га­ни­зо­вы­вал об­слу­жи­ва­ние эва­куи­ро­ван­ных в пу­ти, кон­тро­ли­ро­вал её про­хо­ж­де­ние. Эту ра­бо­ту Со­вет осу­ще­ст­в­лял че­рез упол­но­мо­чен­ных при нар­ко­ма­тах в ли­це зам. нар­ко­мов, а так­же соз­дан­ных при всех нар­ко­ма­тах со­ве­тов, бю­ро и ко­ми­те­тов по эва­куа­ции. Функ­ции упол­но­мо­чен­ных С. по э. в рес­пуб­ли­ках, кра­ях и об­лас­тях вы­пол­ня­ли сек­ре­та­ри об­ко­мов, край­ко­мов и рай­ко­мов пар­тии. При ис­пол­ко­мах Со­ве­тов на мес­тах дей­ст­во­ва­ли от­де­лы по приё­му и раз­ме­ще­нию на­се­ле­ния и гру­зов. Для пла­но­мер­но­го пе­ре­ме­щения на­се­ле­ния и пром. пред­при­ятий бы­ла соз­да­на ши­ро­кая сеть эва­ко­пунк­тов и эва­ко­баз. Ле­том и осе­нью 1941 из фрон­то­вой зо­ны бы­ло вы­ве­зе­но 2593 пред­при­ятия, в т. 1560 пред­прия­тий обо­рон­но­го зна­че­ния, эва­куи­ро­ва­но св. 18 млн. чел. В свя­зи с боль­шим объ­ё­мом ра­бот с 25. 1941, на­ря­ду с С. по э. , дей­ст­во­вал так­же К-т по эва­куа­ции, руко­во­див­ший пе­ре­ме­ще­ни­ем из рай­онов приф­рон­то­вой по­ло­сы в глубь стра­ны про­до­вольств. за­па­сов, тек­стиль­но­го и др. обо­ру­до­ва­ния и сы­рья. Ре­шени­ем ГКО от 25. 1941 С. по э. рас­фор­ми­ро­ван, его ап­па­рат пе­ре­дан в К-т по раз­груз­ке тран­зит­ных гру­зов.

Лит. : По­тем­ки­на М. Эва­куа­ция и на­цио­наль­ные от­но­ше­ния в со­вет­ском ты­лу в го­ды Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной вой­ны // Оте­че­ст­вен­ная ис­то­рия. 2002. № 3; Ку­ма­нев Г. Вой­на и эва­куа­ция в СССР, 1941–1942 гг. // Но­вая и но­вей­шая ис­то­рия. 2006. № 6.

Исправление недочётов

Однако уже 30 июля 1941 года  , занимавший в тот период должность секретаря Московского горкома партии, докладывал начальству об исправлении недочётов. Эвакуация детей приобрела упорядоченный вид, каждый её участник знал свои обязанности, чёткое исполнение которых облегчало транспортировку на восток железнодорожных составов с ребятишками. Отдела Детства Мосгорздравотдела следил, чтобы больные дети не помещались в вагоны со здоровыми, а за физическим состоянием и первых и вторых следили врачи из расчёта один доктор на 500 малышей.

К моменту, когда немцы вплотную подобрались к Москве,  , на тот момент председатель Мосгорсовета, издал указ об ускорении детской эвакуации и отправке в безопасные районы страны не занятых на производстве женщин с малышами, в случае их отказа покидать дома, милиционеры могли пригрозить им судебным преследованием.